Тоха поехал в Болгарию под грифом «Редко стали видеться, давай хоть раз в год съездим в отпуск как в детстве, всей семьей». В переводе с Ленкиного, как выяснилось, это означало «Посиди с малыми, пока мы с Арбузовым будем искать искру романтики в несколько приунывшем браке», но Тоха не возражал. Племянники в нем души не чаяли: Тоха с удовольствием копался с ними в песке, собирал ракушки и умел нырнуть так, чтобы поднять тучу брызг.

Арбузов, в общем, был мужик неплохой и сам не прочь бы взять в руки совочек с ведерком, но когда систер укладывалась у бассейна с разноцветным коктейлем в запотевшем пузатом бокале, ему ничего другого не оставалось, кроме как валиться на соседний шезлонг, ибо искать искру утраченной страсти довольно сложно, когда ты изображаешь бульдозер на пляже, а твоя жена — котлету у отеля. Периодически Ленка выгуливала белую широкополую шляпу у моря, и тогда Тоха мог поплавать по волнам в свое удовольствие или прошвырнуться по пляжу, но гулять в одиночку было грустновато, а завести курортную интрижку не хватало духа. Болгария, конечно, в какой-то мере тоже Гейропа, но русских туристов в ней столько, что шансы получить в лоб за попытку познакомиться были ненамного ниже, чем в родном Бирюлево.

Тоха не унывал, не загонялся и отдыхал с теми мужчинами, которые были неизменно рады его обществу: помогал освоить формочки Аркаше, который еще не выговаривал букву «р» и представлялся как «Алкаша», и рыл подземные тоннели для Вовчика, возводя вокруг архитектурные изыски из песка, украшенные перьями чаек.

За племянников Тоха любого бы порвал. Вскинулся моментально, услышав дружный рев. Вовчик стоял над разрушенным замком, в середине которого четко отпечаталась ступня сорок второго или третьего размера, и вытягивал указующий перст вслед злодею — здоровому перцу с татуировкой на икре, удаляющемуся по морскому бережку. Алкаша скривил лицо и молотил лопаткой по руинам.

— Вот же... редиска какая, — сказал Тоха с чувством, проводя взглядом мускулистую спину, не без труда успокоил племянников и вернулся к рытью ямы, надеясь докопаться до воды.

Знакомую татуировку они увидели назавтра у самого бассейна. Тени от зонтиков пытались скрыть негодяя, но зоркий Вовчик замечал все, он дернул Тоху за руку, привлекая внимание, и сразу насупился, вспомнив обиду.

— Погоди-ка, — сказал ему Тоха, — вот я его сейчас...

Вовчик сразу загорелся, дернул Алкашу за маечку и зашептал ему в ухо, показывая пальцем на татуированного перца. От возбуждения оба тут же уселись на чужой шезлонг и стали смотреть во все глаза, пихая друг друга локтями и пыхтя.

Тоха залез на стену из крашеного бетона, изображавшего дикие валуны, покосился на знак «не нырять» и бомбочкой сиганул в бассейн.

Волна брызг окатила шезлонг, на котором валялся вредитель. Тот вскочил, отряхиваясь. Месть была сладка. Под мокрой майкой вырисовывалась шикарная фигура; Тоха вздохнул и поплыл к племянникам, от восторга сучившим ногами в одинаковых кроксах: у Вовчика с пчелкой, у Алкаши — с машинкой.

Тоха считал вопрос перца закрытым ровно до тех пор, пока кто-то не поднырнул под матрас, на котором он расслаблялся посреди бассейна. Темная тень мелькнула под водой, в голове заиграла тема из «Челюстей», затем матрас коварно перевернулся, и разомлевший Тоха скатился в холодную воду.

Вынырнув, отчаянно отплевываясь и озираясь, Тоха успел заметить уже знакомого перца, ловко выскочившего из воды на бортик.

— Ах ты... — пробормотал Тоха, — Это что, война?!

Он вытащил матрас на бортик и отнес к шезлонгам, где возлежали Ленка и Арбузов. Вид у него, очевидно, был решительный, потому что систер сразу осудила:

— Как ребенок, ей-богу. Иди лучше покадри местных мачо.

Арбузов возмутился, что она пропагандирует нетрадиционные ценности при детях, Ленка обиделась за брата, и Тоха поспешно свалил, не желая провоцировать ссору своим существованием.

У него были дела поважнее.

Устроившись за кустом и делая вид, что загорает, Тоха сидел в засаде, пока враг не покинул шезлонг. Отдыхал тот в одиночестве, и стоило полотенцу остаться без присмотра, как Тоха отправил его в бассейн. Следом поплыли шлепанцы.

— Поныряй, раз тебе это так нравится, — буркнул Тоха себе под нос.

Нырял перец хорошо. Тоха убедился в этом, оставшись без плавок под горкой. Война разгоралась нешуточная. Выручил Арбузов: нырнул за плавками, стыдливо красневшими на дне, пока Тоха прятал голый зад в пенных струях.

Перец сидел в баре, сосал через трубочку красивый красно-оранжевый коктейль. Сговорившись с Вовчиком, Тоха стянул со стойки солонку, раскрутил и подкрался сзади. Вовчик мастерски выполнил свою часть плана: бухнул на стойку ведерко, перец отвлекся, и Тоха одним ловким движением высыпал в стакан всю соль.

Тут мелкий подвел: радостно заулыбался на Тоху, и незаметно слинять не удалось.

Перец глянул на белую горку, медленно намокавшую поверх айсбергов льда, перевел взгляд на Тоху, и тот спортивным шагом рванул в сторону отеля. План пошел куда-то не туда, на открытую конфронтацию Тоха не рассчитывал. Перец был покрупнее, злить его явно не стоило.

Тоха обернулся и выругался сквозь зубы: его преследовали.

Впереди мелькнул туалет, и Тоха юркнул в дверь с человечком, едва свернув за угол. Пронесет, не пронесет? Может, пройдет мимо? Он спрятался в кабинке, залез с ногами на унитаз, надеясь, что туалет выглядит пустым.

Стукнула дверь. Тоха затаился. Он? Не он?

Дверь кабинки распахнулась, и Тоха выпучил глаза на перца. Бежать было некуда. Перец заслонил своими широкими плечами весь проход, грудь у него была крепкая, с пирсингом в соске, и Тоха рассеянно подумал, что полапать бы ее, только ж теперь неизвестно, что с ним вообще сделают.

Он, в общем, был бы совсем не прочь, чтобы такой знойный мачо его отшлепал, только не по голове, само собой.

Тут перец сказал что-то не по-русски, Тоха разобрал только «sex on the beach» и забыл как бояться, потому что общение явно принимало горизонтальный оборот.

— Эмм, чо, прям так сразу и принципиально на пляже?.. — пробормотал он. Походу, перец был романтик похлеще Ленки, но, самое главное, не сердился, а очень даже наоборот. — Не, я не против, только там народу... Может, это, секс он зе туалет?

Перец наклонил голову, задумчиво разглядывая Тоху, будто у того выросли рога. Брови его выражали конфликт эмоций и работу мысли. Наконец он кивнул, шагнул вперед, закрывая за собой дверцу кабинки, и выжидательно уставился на Тоху. Решительно беря быка за рога, а перца — за плавки, Тоха сполз с унитаза и присел на корточки.

Перец с того момента называл его не иначе, как «крейзи рашн бой», Тоха гулял с ним под луной вдоль моря, ночевал в его номере и прокачивал английский. «Sex on the beach» оказался коктейлем, перец — отличным парнем.

Когда он не спотыкался от вида обтянутой плавками задницы Тохи, копающего яму в песке, песочные замки от него не страдали...